Главная » Мир театра » Булгаковские сны. Владимир Панков и Александр Баргман рассуждают о переломе эпох

Булгаковские сны. Владимир Панков и Александр Баргман рассуждают о переломе эпох

В хрестоматийных строчках начала «Белой гвардии» Михаил Булгаков мечтает о новом Льве Толстом, который опишет Гражданскую войну и бои за Киев. И не знает, что сам станет и для современников, и для потомков – писателем эпохи становления новой власти, рождение нового человека, превращений славного пса в Шарикова и обратно. Сошедшиеся в афише Екатеринбургского театра драмы «Дни Турбиных» в постановке Александра Баргмана и «Зойкина квартира» Владимира Панкова расскажут о переломных вехах истории страны – о судьбе белого движения, об удушении НЭПа.
 
Для постановки Александра Баргмана сценограф Владимир Кравцев создал образ дома Турбиных, насквозь продуваемого всеми ветрами. Какие там кремовые шторы и книжные шкафы! Гигантские стены-ворота, сваренные из железных начавших ржаветь листов, -  тяжело распахиваются навстречу стерегущему будущему.

В финале мрачные красноармейцы унесут обеденный стол вместе с белой скатертью и горящими на нем свечами…
Булгаков заклинал читателей не сдергивать абажур с лампы и не убегать крысиной побежкой в неизвестность. Но правда в том, что есть времена, когда дом рушится, невзирая на все твои усилия. Унесенный чужими солдатами стол – едва ли не самый мощный образ разорения и конца (более сильный, чем раскалываемые кубики льда на заднем плане).

Была любящая семья, где братья нежно берегли рыжеволосую сестру. Был дружеский круг офицеров. Пусть более простоватый, чем описанные Булгаковым, – но живой и теплый. Однако надышанный воздух улетает в пространство, круг света свечей елки шаг за шагом съеживается и уступает мраку и страху.

Ломкий и нервный Алексей Турбин (Игорь Кожевин явно играет, помня мирную профессию Алексея Турбина в «Белой гвардии») с самого начала знает об обреченности и дела, которому служит, и дома, где живет. Он пытается «держать себя в струне», и чуть ли не с облегчением отсылает всех из окруженной гимназии, чтобы наконец встретить гибель лицом к лицу.

Подтянутые боевые офицеры Мышлаевский (Вячеслав Хархота) и Студзинский (Константин Шавкунов) остаются в живых после Петлюры. Но и сами они, и мы, сидящие в зале, - понимаем, что шансов уцелеть в новой России у них никаких.

И славный Лариосик (Александр Хвостов), и голосистый Шервинский (Василий Бичев), и избалованно-женственная Елена (Алена Малкова) вряд ли впишутся в новую реальность.
Зрители далекой мхатовской премьеры смотрели на сцену на свою жизнь и верили, что все еще может повернуться, все еще образуется. Сто с лишним лет спустя мы смотрим на них зная обо всем грозящим впереди.

Действие «Зойкиной квартиры» Владимир Панков опрокинул в пространство огромного лагерного барака. Железные койки-нары, заключенные в ватниках, железные миски. С потолка свисают железные лампы.

Пространство дышит, меняется, вибрирует.
Железные нары легко закрыть коврами. Лампы-молнии обернутся подиумным шиком. Ватники, накинутые на платья-комбинации окажутся вполне пикантной деталью наряда «ночных бабочек.


Барак и бордель в декорации Максима Обрезкова свободно перетекают друг в друга.

И виноват тут не только кокаин, которым злоупотребляют хозяева и посетители. Но опять же – оптика сегодняшнего взгляда. Владимир Панков, как мало кто в нашем театре, умеет увидеть новый ракурс классического текста.

Его «Зойкина квартира» имеет подзаголовок «саундрама», и пьеса Булгакова тут спета, оркестрована, расцвечена эстрадными номерами и гэгами. Но поверх всего буйства музыки, плясок и красок, - тоскливый ужас надвигающегося ГУЛАГА.
Актеры Сведловской драмы в «Зойкиной квартире» по сцене не ходят – летают. Исполнители даже эпизодических ролей играют с отдачей «номерных артистов». Что говорить о центральных обитателях квартиры! Почти превратившийся в облако Обольянинов-Игорь Кравченко. Деловая и предприимчивая бизнес-вумен Зоя Пельц-Ирина Ермолова. Аж три Аметистова (в программке они так и пронумерованы: 1,2,3): Игорь Кожевин, Вячеслав Харкота, Константин Шавкунов, – каждый со своим нравом и обычаем. Ломкая столичная Манюшка 1– Татьяна Малинникова и простоволосая деревенская Манюшка 2 – Ирина Калинина…

И отдельно ото всех Херувим-Денис Хайретдинов с парой трепещущих белых крыльев за плечами – продавец сладких видений и смертного сна.

В финале следственные органы «берут» всех.  От тюрьмы и сумы не зарекайтесь! Благо нары так близко-близко – рукой подать!

teatral-online.ru